Домодедово во льдах или день сурка

Хургада, аэропорт

Вот и утро. Мы в последний раз осматриваем вещи, которых несколько прибавилось (чего стоит один только кальян!), и спускаемся в холл, где нас ждет неутомимый Омар, любезно дающий нам еще пять минут на чашечку кофе.

Бесконечная очередь на входе. Какой-то ушлый служащий ходит мимо и предлагает провести по своим каналам за некоторый бакшиш. И ведь проводит кое-кого — от входа чуть поближе к рамкам, берет деньги и оставляет самостоятельно втискиваться в недружелюбную и плотную очередь. На контроле предупреждают, что металлическую часть кальяна необходимо сдать в багаж. Вот это новость! Гроблю кучу времени на перепаковку, пока все пассажиры получают посадочные талоны, в итоге мы с Анатоличем оказываемся последними… Сюрприз! Места-то в самолете распределяются при выдаче талонов! Мы оказываемся в противоположных концах салона, да еще и не у окошка. Я несколько расстроен. Но это мне наука: за посадочными талонами надо идти в первых рядах и не тормозить на перепаковку багажа — ведь это спокойно можно было сделать уже стоя в очереди. Эх!

Вот формальности позади и мы проходим в зону ожидания. До самолета еще больше часа. Я прогуливаюсь по сувенирным магазинам, тратя оставшиеся фунты. Покупаю несколько кружек странной формы и арафатку (уж очень она хорошо подходит к моему камуфляжу с берцами и темным очкам).

Не удержавшись от соблазна покупаю в дьюти-фри литровую бутыль самбуки за 16 долларов. При продаже ее запечатывают в пакет, наказав строго-настрого открывать только по прибытии.

А посадку всё не объявляют.

Еще раз обхожу близлежащие магазины, снова инспектирую дьюти-фри. Съедаем по мороженому. За окном садятся и взлетают самолеты.

А посадку всё не объявляют!

Народ начинает нервничать. Требовать представителя авиакомпании, начальника аэропорта и президента Египта для разъяснения ситуации. Откуда-то, видимо из звонков и СМС пассажиров домой, просачивается информация, что Москва не принимает, началась ядерная война, сломался самолет, в аэропорту все покрыто льдом и т.д., и т.п. Продолжаем сидеть и праздно шататься по залу.

А ПОСАДКУ ВСЁ НЕ ОБЪЯВЛЯЮТ!!!

К тому времени, как  у ворот появились служащие аэропорта и начали проверку документов, народ уже был готов устроить бунт, требуя, на этот раз, горячего обеда и гостиницы — это как минимум, ведь уже целых три часа они сидят без воды и еды! Перемещение из здания аэропорта в автобус, небольшая поездка по летному полю и последовавшее за этим размещение на борту несколько разрядили обстановку.

Самолет еще долго стоял на месте, и, постепенно назревала очередная волна бунта. В носовой части, как раз неподалеку от ДенисАнатолича, сидело семейство — Мамаша, взрослый сын и маленькая дочка. Пробивная Мамаша постоянно толкала речь на тему “немцев бы так не держали”, “мы русские”, “у меня ребенок (Леночка пойди к тетенькам и поплачь там)”, агрессивно наседала на араба из наземной службы, обрушивая на него потоки русской речи.

Выведав от горемычного араба (видимо по ментальной связи), что мы будем сидеть в Хургаде до 7 вечера, стала с утроенной силой доматываться до экипажа в лице трех ни в чем неповинных стюардесс, уперто продолжая гнуть линию, что “нас всех обманывают…, вот немцев бы…, у меня дочь…”. Был бы у нее броневичок — не миновать революции. Великовозрастный сын крутился вокруг и возмущался, что он хочет курить и ему срочно должны подать курильню и еду за задержку, личные извинения командира самолета и т.д. Это тоже в сторону все тех же стюардесс (которые к тому моменту уже были на ногах со времени их вылета из Домодедово, т.е. как минимум с 3 часов утра).

Но, в конце концов, моторы все-таки завелись, и мы стронулись с места. По-моему, народ здесь даже захлопал, как обычно бывает при посадке.

За иллюминатором, отделенным от меня двумя креслами, проплывали, горы и пустыня. Возможности припасть к стеклу и наслаждаться видом у меня, к сожалению, в этот раз не было. Началось обычное полусонное состояние авиаперелета, прерываемое некоторым оживлением, возникающим при разносе прохладительных напитков, еды и чая (ах, как же, все-таки, вкусна эта самолетная еда!).

Вынужденная посадка в аэропорту г. Краснодара

В общем, жизнь, как нам казалось, налаживается а Москва приближается. Но это только до поры до времени. Голос капитана заставил всех встрепенуться и прислушаться. А вещал он странные вещи, суть которых сводилась к тому, что Москва не принимает самолеты, в связи с чем мы летим в Краснодар. Ооо, народ заволновался! Какой еще Краснодар! Давайте сюда Москву, или мы сходим прямо здесь!

На самом деле, еще покидая Хургаду, самолет отправлялся в неизвестность. Ну, в общем-то, это довольно по-русски: главное взлететь, а там, глядишь, и электричество дадут, и лед растает, короче, что мы, на родной земле не найдем местечка чтоб на на Боинге притулиться?

О предполагаемом месте приземления множились слухи. Пассажиры рассуждали о возможной посадке в Шереметьево 2 или Внуково. Смаковали как будут выбивать из авиакомпании такси, если приземлятся подмосковье. Даже те, кому такое изменение планов оказалось бы ближе и удобнее, тоже выражали готовность выбивать, обличать и критиковать. Но в подмосковный вариант мало кто верил. В основном, обсуждалось кому откуда проще добираться: из Ш2 или из Внуково. Еще кто-то предлагал стюардессам: “У нас рядом отличный военный аэродром — давайте я покажу — он всегда почти свободный”.

Объявление о Краснодаре — вызвало фурор. Это вам не ближнее подмосковье и даже не запасной военный аэродром. И было непонятно: прилетели ли мы окончательно и дальше придется выбираться своими силами, или же сейчас самолет дозаправится, и мы полетим дальше? А если полетим, то когда?

Самолет еще катился по рулежкам аэропорта г. Краснодара, а засидевшиеся пассажиры уже повскакивали с мест и били копытом, полнясь желанием побегать, очевидно.

Я не спешил. Воспользовавшись возможностью, спокойно прилег, растянувшись на трех сидениях, и с наслаждением лежал так минут, наверное 10 или 20, пока мои нетерпеливые попутчики в зимней одежде обливались потом, стоя с вещами в проходе в неудобных позах. И я оказался прав. Не так-то просто было вырваться из этого самолета. До выяснения нашей дальнейшей судьбы всех опять рассадили по местам.

Понятно, что рейс был внеплановый, и целый Боинг на 200 с гаком человек стал для наземных служб сюрпризом. Сначала долго ждали трап, потом представителя авиакомпании. Потом еще разные проволочки, как-то загнать в таможню сонных таможенников. И все это в состоянии полной неизвестности.

Представитель авиакомпании, спустя полчаса, все же сказал (на ближайшее 10 человек), что выходим, растамаживаемся, загружаемся обратно (точнее “постараемся загрузиться”) и летим в Домодедово как внутренний рейс, ибо часть аэропорта, отвечающая за международные рейсы, обесточена.

Слышали это не все, назревали волнения и через пять повторов стюардессы все-таки сделали соответствующее объявление по громкой связи. В дальнейшем сколько ни спрашивали у персонала аэропорта — никто данную нам информацию подтвердить не смог (видимо, была она чрезвычайно секретна, и располагал ею только один конкретный неуловимый представитель авиакомпании).

О сотовой связи в путешествиях и специальных услугах

Здесь сделаю небольшое отступление про моих ближайших соседей. Это были полноватый парнишка моего возраста и его маменька в возрасте лет, наверное, шестидесяти. Как-то незаметно зашел разговор о сотовой связи (я как раз сделал несколько телефонных звонков к этому времени), и она посетовала, что за время пребывания в Египте потратила чуть ли не 2000 р. на переговоры с домом. Я поинтересовался, в курсе ли она, сколько стоит роуминг, и не проще ли было подключиться в Хургаде или воспользоваться вайфаем. Ну, нет, это, разумеется слишком сложно.

Ладно, не мои деньги, я не особо парюсь. Но информирую тетеньку, что если она сейчас в роуминге будет звонить, то это ей влетит в копеечку еще впридачу к тем 2000, если только она не подключит соответствующую услугу Билайна. Специально узнаю, как активировать услугу, диктую, тетенька записывает в блокнотик комбинацию. Я недоуменно на нее смотрю, интересуюсь, почему она не активирует услугу (а стоимость сумасшедшая, что-то в районе 9 рублей в сутки). Она объясняет тем, что звонить не собирается. Ну ладно.

И тут ей звонят. Она говорит. Потом перезванивает, потом ей опять звонят. На моих глазах деньги улетают в никуда. А цифры волшебного кода так и остались в блокнотике…

За всеми этими звонками, разговорами, вспоминанием историй про одного мальчика, который скачал Интернов по 3G в роуминге и влетел на миллион, проходит приличное количество времени, и нас, в конце концов, выпускают.

На улице было тепло и шел легкий, какой-то сентябрьский, дождик. Мы выгрузились из самолета, доехали до аэропорта, прошли контроль с металлодетекторами и оказались в зале с транспортерами, где долго ожидали свой багаж. Таможенники здесь были самые строгие, и, видимо, вдохновившись моей камуфляжной внешностью и арафаткой, долго и внимательно сличали меня с фотографией в паспорте.

В процессе ожидания багажа самым интересным объектом была специальная собака, которая все время бежала против движения транспортера, перепрыгивая через чемоданы. Иногда она принюхивалась чуть дольше и за это время уезжала на ползала, но потом вскакивала и в несколько прыжков добиралась до своего боевого поста.

 

 

На выходе из зала мы еще раз прошли контроль с рамкой, и теперь оказались на родной земле, в аэропорту города Краснодара. Здесь мы нестройными рядами перебрались из международной секции в секцию внутренних рейсов, где снова прошли контроль с рамкой. Сия процедура проходилась за этот бесконечный день уже столько раз, что вызывала дурацкую смесь раздражения и смеха.

В аэропорту давка. То ли из-за Домодедово многие самолеты изменили курс, то ли у них там всегда так, не знаю. Никакого пастыря, который бы показывал всем в какое окошко теперь идти, нам не дали, поэтому горемычные пассажиры узнавали о своих дальнейших действиях друг у друга.

Итак, часть Домодедово обесточена, мы прошли растаможку в Краснодаре, теперь же наш рейс переименован во внутренний, и вот мы стоим в очереди, чтобы опять сдавать багаж и получать новые посадочные талоны. Найти нужную очередь тоже оказалось непросто. Почему? А потому, что после переименования рейса (разумеется!) никто не удосужился сообщить нам его новый номер.

Была уже поздняя ночь, и Лариса, вылетевшая около 23 часов, наверное уже давно нас обогнала и приземлилась в Санкт-Петербурге. Это, почему-то, забавляло.

Проходим очередной контроль. Опять по всей строгости, с разуванием и раздеванием. Операторы на рамках стонали — “да откуда вас столько”, ибо им тоже никто не сообщил, что с неба (в буквальном смысле слова) на них рухнуло 200 человек. Забираемся в автобус, высаживаемся перед самолетом и снова рассаживаемся на свои места. Ситуация превращается в какой-то сюр, день сурка, и кажется, что никогда не кончатся эти перемещения, автобусы, очереди и проверки с металлодетектором на каждом углу.

Однако, еще немного постояв в раздумьях, самолет, все-таки, выкатился на полосу, разогнался, и понес нас в нужном направлении. Некоторые пассажиры к этому времени начали (в который раз) бунтовать и требовать еще одного обеда.

Домодедово, Москва, автобус, кровать!

За окном проносится заснеженная полоса, пассажиры хлопают в ладоши — мы, кажется, наконец-то, прилетели.

Проходим очередной контроль, на этот раз уже не особо строгий, и перемещаемся к багажным транспортерам, где долго сидим в ожидании своих вещей. В зале холодно, я максимально возможно утепляюсь, прячусь от сквозняка в углу и впадаю в анабиоз. И все равно холодно — длящиеся уже почти сутки мытарства порядком истощили организм.

Пока багаж находится в пути через темные дебри аэропорта, мы решаем пройти, узнать про билеты на аэроэкспресс. Никто нас не останавливает, мы спокойно выходим из зоны получения багажа, бродим по залу, натыкаясь на закрытые кассы, возвращаемся обратно, и тут откуда-то материализуется тетечка и гов    орит, что туда нельзя. “Как это нельзя?” — Возмущаемся мы. — “А как же наш багаж?” Короче, тетенька нас пропустила, особо не выясняя, кто мы и откуда. И вообще, как-то не очень там было с безопасностью… А известный теракт, случившийся чуть позже, это красноречиво проиллюстрировал.

Получив багаж, дождались первого аэроэкспресса, в котором благополучно проспали до Павелецкого вокзала. В Москве мрачно и серо. В существование солнечной Хургады уже верится с трудом. Я сдаю просроченный билет на поезд. В принципе, день работы я уже пропустил, поэтому могу провести время до вечера здесь, в Москве. Но… нет на это ни сил, ни желания, хочется только одного — домой и поспать, поэтому я беру билет на автобус, который, к моей радости, отходит в 10 утра. Здесь ДенисАнатолич меня оставляет — от вожделенной постели его отделяет всего несколько станций метро. Мне хуже — моя постель отсюда в 500 километрах.

Москва остается позади, и я сонно смотрю на бесконечные заснеженные поля, темные лесопосадки и мутный горизонт утопающий в дымке падающего снега. И никаких цветов, нет даже черного и белого — только серый и его оттенки, так что порой возникает чувство, что кто-то просто скрутил на 0 регулятор насыщенности, да и контрастность прибрал порядком.

Этот ролик привожу здесь чисто для контраста. Разве теперь можно поверить, что день назад вокруг было солнце, море и жара?

Еще несколько дремотных часов в автобусе, дорога превращается в привычную стиральную доску, а пейзажи вокруг становятся близкими и родными.  Что ж, вот все и закончилось. Привет, Тамбов.