Со столичным жителем ДенисАнатоличем мы встречались уже в Москве на Курском вокзале. Ему было проще, мне же предстояла сначала дорога от Тамбова до Павелецкого вокзала, сборка велосипеда, путь по Москве до Курского вокзала и снова разборка-упаковка-погрузка.
Вечерняя Москва приветствовала меня огнями и одной девочкой, которая, как обычно бывает, узнала меня, а я ее нет. Девочка была из Тамбова, и, когда я ее вспомнил, было мне стыдно. Еще одна приятная встреча произошла где-то на Садовом кольце. Разговорились с парнем, проникшимся интересом к моему снаряжению и позавидовавшему на походы и приключения. В остальном – Москва как Москва: уныло, суетливо и ничего интересного. Кроме одного момента: ведь под моими колесами уже не тамбовские улицы, и это изумительное чувство начинающегося похода становится все более и более явственным.
Попов: Примерно в тоже время, находясь почти в противоположной точке города, я неспешно прогуливаюсь по шумному мегаполису к дому от близлежащего ТЦ (где спонтанно докупил в поход флисовую жилетку вместо недавно сгоревшей любимой флиски) и безуспешно пытаюсь переключиться от повседневных дел настоящего и забот ближайшего будущего на походный лад и собираюсь решительно, не откладывая в долгий ящик, допаковать багаж, в сотый раз перетасовав множества Необходимое и Лишнее.
Разборка-погрузка велосипедов и дорога до Симферополя слились в памяти со множеством подобных сборов и дорог, став частью одного большого усредненного железнодорожного переезда. Иногда посещает неприятная мысль: а что, если не только унылые часы на вокзале и в поезде, а и сами часы и километры похода начнут сливаться в эдакий бесформенный мыслительный коацерват? А ДенисАнатолич предупреждал, что если вид с горы перестанет вызывать восторг без бутылки коньяка – значит всё, в жизни надо срочно что-то менять.
Но по ощущениям я пока еще очень далек от описанных явлений, и, надеюсь, что это, вообще, не про меня, хотя, как знать, как знать…
Попов: Есть что-то депрессивное в осенних курортных поездах. Полупустые продуваемые вагоны, километры пути, ленивый навязчивый сон, безвкусная еда, страницы каких-то книжек с ускользающим смыслом, не запоминающиеся перроны, длинные разговоры ниочем попутчиков. Конечно, ситуацию можно улучшить коньячком, но все равно это вот все — результат привычки. Также неизбежно привыкание и к виду с горы, вопрос только во времени. Наверное есть в этом что-то “не детское” — смаковать еще не сбывшиеся желания.
Оцепенение дороги немного смывает только приближение к конечному пункту и покупка, по случаю, у проводников копченой рыбины.
Симферополь, дорога на Чатыр-Даг
Прибыли на хорошо знакомый Симферопольский вокзал вечером в районе 22 часов. Прохладно. Не май месяц. И даже не август. Октябрь.
Попов: Собирая на быстро опустевшем перроне велосипед и перепаковывая в тусклом свете фонарей вещи я особенно остро ощущаю совсем не летнюю прохладу вечера, темноту и неизвестность вот-вот предстоящей дороги. Короче поддаюсь моменту — не сезон, поздний вечер. Два перца, проехавшие 1000 км чтобы (внимание) — покататься “на велосипеде(!) по горам(!)”, не спеша собираются на перроне в ночь холодную. Словоохотливый проводник нашего поезда поддается на осеннее настроения — сетует, что редко выезжает на природу, хотя и местный. Да и то только только на берег для шашлыка.
Иванов схалтурил — не стал запихивать все вещи в рюкзак, а покидал остатки баул и прикрепил поверх рюкзака — “до стоянки”.
Собрали велосипеды и, не спеша, поехали к выезду из Симферополя на Ялтинскую трассу. Дорога была, в общем-то, известна, но меня немного клинило, поэтому прибегнуть к помощи языков все-таки пришлось.
Попов: Выезд затянулся. Как-бы цепляясь за любой повод задержатся в свете фонарей пустеющих улиц сначала купил в закрывающемся киоске тур. карту Крыма, потом, разумеется макдак — бессмысленный и беспощадный, покупка “трех ирисок и бутылки водки” в киоске, поиск дороги и языка… Только миновав более-менее людные районы начал вкатываться. Некоторые участки улиц совсем темные, но по сторонам уютно горят окна жилых домов, учреждений, а я стараюсь не навернуться и удержать в поле зрения красный маячок Иванова.
За городом, начинаю узнавать местность — вспоминаю как лихо проезжал ее на мотоцикле. Как заправлялся вот на этой заправке ТНК, и как же прост и незаметен был тогда вот этот вот подъем в гору.
В очередной раз догоняю Иванова и останавливаемся “подышать”. Тепло движения быстро уходит, хочется пить, но есть только ледяная минералка. Разговариваем мало. Вокруг тишина, редкие огни, темные строения вдоль дороги и — холод. Знаю какое сейчас время года, знаю, что мы на продуваемой загородной трассе, знаю, что нам нужно обязательно собраться и доехать до места пригодного для стоянки, поставить лагерь, приготовить ужин, заночевать… но усталость и холод — они здесь и сейчас и для оптимизма остается мало места.
Стоянка №1: под Мраморным, или, точнее — на ул. Мраморной
Далее последовали 20 километров вяло поднимающейся Ялтинской трассы до поворота на Мраморное, проезд нескольких километров после поворота и остановка в поле. Почти в том же самом месте, где в августе была ночевка у нас с Любой и Витьком.
Попов: Еду по темной населенке и думаю над словами Иванова — “ну если не доедем, тут и заночуем”. Тем временем силуэты темных домов по краю дороги сменяются отдаленными контурами каких-то явно хозяйственных строений и дорога выводит в освещенное редкими фонарями ничто. Холодно и дует ветер. Даже не ветер, а такое неспешное и мощное воздушное течение, которое одинаково повсюду — куда ни шагни, пригнись, подпрыгни. Как будто в темноте, за краем дороги скрывается огромное, невидимое пространство. Проехав немного вперед, Иванов начинает неуверенно искать съезд в темноту.
Свет налобника кажется тусклым и с трудом выхватывает каменистую неровную землю, сухие колючки, куски арматуры, мусор. Погоняемый ветром, шарю фонариком вокруг в поиске ответа “что дальше”? Вот вроде темнота, а в ней ровное, голое место, где ветер чуть тише… Медленно кипятится чай, медленно ставится палатка, медленно проникаюсь холодом, темнотой и неопределенностью. Вяло но продолжительно радуюсь удачно купленной жилетке — ночь обещает быть на пределе комфорта спальника. И тут еще один неприятный сюрприз — у меня спускает коврик — если спать будет невозможно, то все под вопросом.
Не вдаваясь в подробности нашей вечерней трапезы и чая, скажу, что от августовской ночевки было одно важное отличие.
Вы, наверное, уже догадались, какое?
Правильно – холод. В общем-то, согреться у нас получилось лишь когда мы упаковались в спальники и застегнули палатку.
Хорошо, тихо, и это удивительное ощущение, что мы находимся не дома под одеялом, а в палатке рядом с Чатыр-Дагом.
Для создание атмосферы привожу видео для слепых и слабовидящих:
Ночной стихоплёт
Под утро случилось странное. Находясь в полудреме, я сначала подумал, что это нечто из сна. Однако, чуть проснувшись и переключившись на слух, я услышал голос. Голос был мужской, отдаленный и вещал что-то очень ритмичное… Стихи!
Стихи приближались. Вскоре к ним добавился звук размеренных шагов по жухлой траве. Ну, а что такого? Человек идет в полпятого утра через поле и читает стихи. Это же прекрасно! И, должен сказать, человек не халтурил. Он читал самозабвенно, с выражением. Возможно, в нужных местах на глазах его даже выступали слезы.
Шаги вместе со стихами поравнялись с палаткой и также плавно удалились куда-то в сторону дороги. Всё стихло, и мы, спросив дежурное «Попов, что это было?», вновь впали в дремоту.
Утренний старьевщик
Следующий человек появился вблизи нашей стоянки уже после восхода солнца, часов в 9. Мы еще лежали в спальниках, потягиваясь, и размышляя о том, стоит ли прямо сейчас вскакивать и бежать в туалет, или еще потерпеть, но понаслаждаться теплом и уютом.
И тут раздался голос, вопрошавший издалека что-то в духе «Эй, есть кто в чУме?». Мы отозвались, лениво выглянули: это был мужик с мешком. У мужика с мешком был антикварный пистолет-зажигалка, который он предложил нам купить. Нам не был нужен пистолет-зажигалка, поэтому мы вежливо отказали. Мужик, расстроенный, пошел дальше.
Ну, а почему бы в предгорьях Чатыр-Дага не бродить по утрам мужику с антикварным пистолетом-зажигалкой? Ведь надо же находить новые рынки сбыта?
Попов: Возможно, это был ночной стихоплет. Мужик пожаловался на жизнь — типа купите что-нибудь. А вот сейчас я подумал — надо было его попросить в магазин сгонять за чем-нибудь. Сэкономили бы время.
